Начало текста 538 страницы
крупе худющей лошади, без седла, месил в круглой яме на берегу речки глину с соломой. В темноте отогнал лошадь в маленький табун, где имелось сносное пастбище, и едва одолел пешком километров пять, возвращаясь домой, из-за сильной боли в промежности. Другую яму диаметром около трех метров, из которой брали глину для обмазки дома, отец предложил превратить в крольчатник, что мы с братом Павлом встретили с восторгом: травы для кроликов в округе росло много. Вскоре за кроликами появились цыплята и утята, потом индюшата, поросенок и, наконец, корова. Параллельно шла закладка сада. Отец с мешком уезжал в Мелитополь, откуда привозил саженцы яблонь, груш, слив, вишен, грецкого ореха, абрикоса, черешни, винограда. Все это, включая пирамидальные тополя, мне приходилось сажать и поливать.
Однажды отец спросил: «Назови самую универсальную вещь!»
Я долго пытался найти ответ, но так и не нашел. «Мешок — самая универсальная вещь в дороге, — сказал отец, — он может заменить чемодан, плащ, подушку, матрац, рубашку, штаны, головной убор, одеяло, средство для ловли рыбы и многое другое». Контрдоводов у меня не нашлось. И читать такое не доводилось. Значит, обобщение это отец вынес из собственного опыта, из своей жизни.
Кроме приусадебного огорода у дома, сажали кукурузу, подсолнух, фасоль, горох на дополнительно выделяемом в училище участке земли. Все это приходилось полоть, охранять, убирать под контролем матери. Для разных дел, в том числе строительных, соорудил тачку, ось которой сделал из дуба. Она служила исправно много лет.
Об отдыхе в пионерском лагере даже разговоров не было. Особо запомнилось появление в домашнем хозяйстве пасеки, для которой в сжатый срок пришлось построить омшаник, научиться спокойно вести себя в обществе пчел, когда отец отбирал рамки с медом, а мне с мамой полагалось срезать на вощинах запечатывающий слой воска и откачивать на медогонке янтарный липкий мед. Освоить пасечную науку до конца не смог, потому как не хотел страдать от неизбежных в этом деле укусов пчел. А пчелы, особенно северокавказской породы, кусались в любой ситуации. Ходить же с волдырями на лице радости не доставляло. Кстати, училищную пасеку в послевоенные годы обслуживали две француженки: Сюзанна и Марсель. Не знаю, по какому поводу, вероятно, в качестве носильщика, но я однажды побывал у них в доме, где увидел диковинную комнатную собачонку, которая с радостным визгом бросилась к хозяйке, и та угостила ее медом.
Каждую весну, в апреле, внушительный косогор, примыкавший к училищу и служивший выгоном для скота, покрывался изумрудной травой, хорошо видимой со двора родительского дома. Я иногда уходил в степь наблюдать природу. В зеленом ковре попадались алые, изумительно яркие тюльпаны, из которых, казалось, сочится земная кровь. Постепенно
Конец текста 538 страницы
крупе худющей лошади, без седла, месил в круглой яме на берегу речки глину с соломой. В темноте отогнал лошадь в маленький табун, где имелось сносное пастбище, и едва одолел пешком километров пять, возвращаясь домой, из-за сильной боли в промежности. Другую яму диаметром около трех метров, из которой брали глину для обмазки дома, отец предложил превратить в крольчатник, что мы с братом Павлом встретили с восторгом: травы для кроликов в округе росло много. Вскоре за кроликами появились цыплята и утята, потом индюшата, поросенок и, наконец, корова. Параллельно шла закладка сада. Отец с мешком уезжал в Мелитополь, откуда привозил саженцы яблонь, груш, слив, вишен, грецкого ореха, абрикоса, черешни, винограда. Все это, включая пирамидальные тополя, мне приходилось сажать и поливать.
Однажды отец спросил: «Назови самую универсальную вещь!»
Я долго пытался найти ответ, но так и не нашел. «Мешок — самая универсальная вещь в дороге, — сказал отец, — он может заменить чемодан, плащ, подушку, матрац, рубашку, штаны, головной убор, одеяло, средство для ловли рыбы и многое другое». Контрдоводов у меня не нашлось. И читать такое не доводилось. Значит, обобщение это отец вынес из собственного опыта, из своей жизни.
Кроме приусадебного огорода у дома, сажали кукурузу, подсолнух, фасоль, горох на дополнительно выделяемом в училище участке земли. Все это приходилось полоть, охранять, убирать под контролем матери. Для разных дел, в том числе строительных, соорудил тачку, ось которой сделал из дуба. Она служила исправно много лет.
Об отдыхе в пионерском лагере даже разговоров не было. Особо запомнилось появление в домашнем хозяйстве пасеки, для которой в сжатый срок пришлось построить омшаник, научиться спокойно вести себя в обществе пчел, когда отец отбирал рамки с медом, а мне с мамой полагалось срезать на вощинах запечатывающий слой воска и откачивать на медогонке янтарный липкий мед. Освоить пасечную науку до конца не смог, потому как не хотел страдать от неизбежных в этом деле укусов пчел. А пчелы, особенно северокавказской породы, кусались в любой ситуации. Ходить же с волдырями на лице радости не доставляло. Кстати, училищную пасеку в послевоенные годы обслуживали две француженки: Сюзанна и Марсель. Не знаю, по какому поводу, вероятно, в качестве носильщика, но я однажды побывал у них в доме, где увидел диковинную комнатную собачонку, которая с радостным визгом бросилась к хозяйке, и та угостила ее медом.
Каждую весну, в апреле, внушительный косогор, примыкавший к училищу и служивший выгоном для скота, покрывался изумрудной травой, хорошо видимой со двора родительского дома. Я иногда уходил в степь наблюдать природу. В зеленом ковре попадались алые, изумительно яркие тюльпаны, из которых, казалось, сочится земная кровь. Постепенно
Конец текста 538 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.