Начало текста 524 страницы
Внуки с охотой ездили к бабушке Мане. Им предоставлялась полная свобода, которая не всегда блого для малолетних: один из внуков едва не стал жертвой бодливого теленка.
Потеря, совершенно неожиданно, на ровном месте, ноги надломила психологически нашу маму: она никак не хотела осваивать костыли, предпочитала пребывание в кровати активному образу жизни. Не нравилась ей и ручная инвалидная коляска. Однажды, находясь в отпуске в родительском доме, услышал от матери, лежавшей в кровати:
— Сынок, попробуй вернуть в Москве наше имущество. Я еще помню некоторые семейные секреты…
Скрывая удивление, я вместо выяснения семейных секретов, связанных с производством хлебной продукции, деталей московской жизни, состава имущества (я имел в виду почему-то только имущество, изъятое в 1917 голу), стал доказывать маме нереальность поставленной задачи. Упущенную возможность выяснить не только семейные секреты, но и многие детали из московского периода жизни мамы и ее родственников я осознал с опозданием, после неожиданной смерти матери в 1994 году. О чем горько сожалею. С помощью одноклассника А.Л. Кузина, племянницы Н.Ф. Сиваш, живущих в Москве, попытался кое-что прояснить. Оказалось, что «филипповский хлеб» не забыт в Москве. Помнят его и в Питере. Корреспондент «Русских ведомостей» так описывал филипповский калач: «Мягкий, как перина, легкий, как лебяжий пух, тающий во рту, как мороженое...»
К сохранению памяти И.Филиппова приложили руку талантливый писатель В.А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи», изданной в 1934 году, и журнал «Провиант» (№ 12, 1997 г.).
В начале XIX века, между 1803 и 1806 годами, в Москву из села Кобелево Калужской губернии приехал бывший крепостной крестьянин Максим Филиппов. Каким образом он получил вольную, история умалчивает.
Конец текста 524 страницы
Внуки с охотой ездили к бабушке Мане. Им предоставлялась полная свобода, которая не всегда блого для малолетних: один из внуков едва не стал жертвой бодливого теленка.
Потеря, совершенно неожиданно, на ровном месте, ноги надломила психологически нашу маму: она никак не хотела осваивать костыли, предпочитала пребывание в кровати активному образу жизни. Не нравилась ей и ручная инвалидная коляска. Однажды, находясь в отпуске в родительском доме, услышал от матери, лежавшей в кровати:
— Сынок, попробуй вернуть в Москве наше имущество. Я еще помню некоторые семейные секреты…
Скрывая удивление, я вместо выяснения семейных секретов, связанных с производством хлебной продукции, деталей московской жизни, состава имущества (я имел в виду почему-то только имущество, изъятое в 1917 голу), стал доказывать маме нереальность поставленной задачи. Упущенную возможность выяснить не только семейные секреты, но и многие детали из московского периода жизни мамы и ее родственников я осознал с опозданием, после неожиданной смерти матери в 1994 году. О чем горько сожалею. С помощью одноклассника А.Л. Кузина, племянницы Н.Ф. Сиваш, живущих в Москве, попытался кое-что прояснить. Оказалось, что «филипповский хлеб» не забыт в Москве. Помнят его и в Питере. Корреспондент «Русских ведомостей» так описывал филипповский калач: «Мягкий, как перина, легкий, как лебяжий пух, тающий во рту, как мороженое...»
К сохранению памяти И.Филиппова приложили руку талантливый писатель В.А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи», изданной в 1934 году, и журнал «Провиант» (№ 12, 1997 г.).
В начале XIX века, между 1803 и 1806 годами, в Москву из села Кобелево Калужской губернии приехал бывший крепостной крестьянин Максим Филиппов. Каким образом он получил вольную, история умалчивает.
Конец текста 524 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.