Начало текста 352 страницы
за живое или выразить свое неудовольствие работой какого-нибудь члена бригады, именовал каждого из нас — Иван Иваныч. Другие русские имена он не воспринимал. Но о вкусах не спорят, тем более что мода на имена перемерчива, хотя Иваны в моде остаются неизменно.
Один из них, младший сын Ивана Петровича, житель Киева и несгибаемый борец за справедливость, в киевском архиве ведет хлопотный поиск документов, которые могут закрыть вопросы, связанные с родословной Сивашей. Его усилиями найдены документы, проливающие свет на сивашскую родословную. Он съездил в Болгарию в надежде установить однофамильца, погибшего на Шипке. До Шипки не добрался. В общем, до финиша этой работы еще далеко, поэтому слово Ивану Ивановичу Сивашу:
«Родился я сразу с началом войны 31 июня 1941 года (в акте № 67 Пологовского ЗАГСа дата рождения Ивана Ивановича — 15 августа 1941 года. — Авт.). Со слов мамы, через две недели после моего рождения отца забрали на войну. Мама собрала нас и сфотографировала. Жилось в те годы ей с четырьмя детьми нелегко, как и всем людям. Когда пришли немцы, они нас потеснили. Мы жили на кухне и в кладовке. Мама рассказывала, что и немцы были разные и по-разному относились к населению. К нам пришел поляк. Выбил дверь в конюшню и увел корову. Мама очень плакала, так как нечем было кормить детей. Один из немцев догнал поляка, отобрал корову и вернул ее нам. После войны наш батько поехал в Чечню: хотел, чтобы мы переехали туда жить. Летом 1945 года мама взяла меня и поехала к мужу через Ростов. Отец жил у какой-то женщины, у нее был сын, он ходил на костылях. Пошли мы с ним на речку Терек. Я упал в воду, и меня понесло стремительным течением. Хлопец подавал мне конец костыля, я пытался за него ухватиться и случайно спасся. С отцом мы вернулись в Тарасовку. Жили сложно. Родители постоянно были на работе, с утра до вечера.
В 1947 году был голод, и мы не могли дождаться весны, чтоб начало что-то расти и можно было поесть. Радовались крапиве, лебеде, грыцикам. Из лебеды мама пекла нам оладьи, и мы были рады той еде.
В 1948 году я пошел в первый класс Решетиловской начальной школы. Классы были переполнены, а возраст учеников в классе был разным. Первая учительница Турчин Вера Ивановна нам казалась очень сердитой. Если что сделаешь не так, то получишь линейкой по рукам, а то и по голове. Учился легко. Родителям смотреть и помогать в учебе было некогда. Могли иногда спросить: «Как дела?»
После окончания начальной школы пошел в Тарасовскую семилетнюю, до которой было 2,5 км. Ходили пешком. Твердых дорог не было. Грунтовые дороги так раскисали, что сапоги иногда оставались в грязи. Одежду делил с братом. Из-за налогов на фруктовые деревья в селе почти повырубали сады. У нас осталась часть груш. Позже добавили слив, ви-
Конец текста 352 страницы
за живое или выразить свое неудовольствие работой какого-нибудь члена бригады, именовал каждого из нас — Иван Иваныч. Другие русские имена он не воспринимал. Но о вкусах не спорят, тем более что мода на имена перемерчива, хотя Иваны в моде остаются неизменно.
Один из них, младший сын Ивана Петровича, житель Киева и несгибаемый борец за справедливость, в киевском архиве ведет хлопотный поиск документов, которые могут закрыть вопросы, связанные с родословной Сивашей. Его усилиями найдены документы, проливающие свет на сивашскую родословную. Он съездил в Болгарию в надежде установить однофамильца, погибшего на Шипке. До Шипки не добрался. В общем, до финиша этой работы еще далеко, поэтому слово Ивану Ивановичу Сивашу:
«Родился я сразу с началом войны 31 июня 1941 года (в акте № 67 Пологовского ЗАГСа дата рождения Ивана Ивановича — 15 августа 1941 года. — Авт.). Со слов мамы, через две недели после моего рождения отца забрали на войну. Мама собрала нас и сфотографировала. Жилось в те годы ей с четырьмя детьми нелегко, как и всем людям. Когда пришли немцы, они нас потеснили. Мы жили на кухне и в кладовке. Мама рассказывала, что и немцы были разные и по-разному относились к населению. К нам пришел поляк. Выбил дверь в конюшню и увел корову. Мама очень плакала, так как нечем было кормить детей. Один из немцев догнал поляка, отобрал корову и вернул ее нам. После войны наш батько поехал в Чечню: хотел, чтобы мы переехали туда жить. Летом 1945 года мама взяла меня и поехала к мужу через Ростов. Отец жил у какой-то женщины, у нее был сын, он ходил на костылях. Пошли мы с ним на речку Терек. Я упал в воду, и меня понесло стремительным течением. Хлопец подавал мне конец костыля, я пытался за него ухватиться и случайно спасся. С отцом мы вернулись в Тарасовку. Жили сложно. Родители постоянно были на работе, с утра до вечера.
В 1947 году был голод, и мы не могли дождаться весны, чтоб начало что-то расти и можно было поесть. Радовались крапиве, лебеде, грыцикам. Из лебеды мама пекла нам оладьи, и мы были рады той еде.
В 1948 году я пошел в первый класс Решетиловской начальной школы. Классы были переполнены, а возраст учеников в классе был разным. Первая учительница Турчин Вера Ивановна нам казалась очень сердитой. Если что сделаешь не так, то получишь линейкой по рукам, а то и по голове. Учился легко. Родителям смотреть и помогать в учебе было некогда. Могли иногда спросить: «Как дела?»
После окончания начальной школы пошел в Тарасовскую семилетнюю, до которой было 2,5 км. Ходили пешком. Твердых дорог не было. Грунтовые дороги так раскисали, что сапоги иногда оставались в грязи. Одежду делил с братом. Из-за налогов на фруктовые деревья в селе почти повырубали сады. У нас осталась часть груш. Позже добавили слив, ви-
Конец текста 352 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.