Начало текста 345 страницы
или Дворца культуры не было. У каждого жильца имелась переносная скамья, которая называлась ослон (ослин). Так вот Иван Петрович отказался дать одному из активистов свой ослон, за что тот и написал донос, отомстил. — Авт.)
Службы у Махно не было, он обвинения не подписал, но попал на строительство Комсомольска-на-Амуре. Писал жалобы в Верховный Совет Украины и СССР, лично Сталину.
Вот Сталин его и выпустил. В справке, подписанной ст. лейтенантом НКВД Рабиновичем, указано, что И.П.Сиваш освобожден Буржелдорлагом НКВД, железнодорожный билет выдан, суточные выданы. Выпустили их троих. Кроме отца, бухгалтера из Харькова и попа из Грузии. Поэтому я не особо верю, что Сталин расстреливал невинных: посмотрите, сколько вокруг врагов, какой они устроили нам голодомор, который длится на Украине больше десяти лет и конца-краю ему не видно.
В 1940-м отец строил дорогу на Крым в городе Васильевке, что в 45 км от Запорожья. Мать там куховарила. Здесь его застала война. Отступал с Приморской армией между Пологами и Бердянском, служил писарем при штабе. Утром на построении и перекличке недоставало сотен солдат: убегали ночью домой. Отцу предлагали:
— Иван! Бежим, пока дом близко.
Но Иван не убежал, а ушел на Ростов. Под Таганрогом встретил свою родную сестру Веру Петровну. Она гнала коров на восток. Напоила брата и других солдат молоком. Ростов, как известно, несколько раз переходил из рук в руки. Отступали после Ростова на Северный Кавказ. В Чечне чуть не погиб от рук чеченцев, которые по ночам вырезали красноармейцев. Там он встретился с моим двоюродным братом по матери Петром Митрофановичем Долей (сын Анны Петровны Гасенко), 1920 года рождения. Он служил в войсках НКВД и по заданию Сталина приехал выселять Чечню в Казахстан. Командование НКВД предложило желающим жить в Чечне выбирать свободные дома и заселяться после войны. Отец так и сделал. Выбрал дом, поручил присматривать за ним и после взятия Берлина и встречи на Эльбе поехал не домой, а в Чечню. Оттуда вызвал мать, посмотреть новое место жительства. Мать взяла с собой младшего сына Ивана, чтобы легче было проехать по забитым железным дорогам, и, приехав в Чечню, забрала мужа домой. Она рассказывала, что у отца там был еще один сын — Лева. (Чечня в немецкой оккупации находилась с 1942 по 1943 год. Депортация чеченцев и ингушей произведена в 1944 году. — Авт.)
С 1945 года и до конца дней своих отец жил в Тарасовке. После смерти матери отец женился, не расписываясь, на значительно более молодой, чем он, женщине. Иван приезжал из Киева выгонять новую жену отца, я ее защищал. Перевез ее в родительский дом. Из наследства мне ничего не досталось, но я не жалею об этом. У меня без этого
Конец текста 345 страницы
или Дворца культуры не было. У каждого жильца имелась переносная скамья, которая называлась ослон (ослин). Так вот Иван Петрович отказался дать одному из активистов свой ослон, за что тот и написал донос, отомстил. — Авт.)
Службы у Махно не было, он обвинения не подписал, но попал на строительство Комсомольска-на-Амуре. Писал жалобы в Верховный Совет Украины и СССР, лично Сталину.
Вот Сталин его и выпустил. В справке, подписанной ст. лейтенантом НКВД Рабиновичем, указано, что И.П.Сиваш освобожден Буржелдорлагом НКВД, железнодорожный билет выдан, суточные выданы. Выпустили их троих. Кроме отца, бухгалтера из Харькова и попа из Грузии. Поэтому я не особо верю, что Сталин расстреливал невинных: посмотрите, сколько вокруг врагов, какой они устроили нам голодомор, который длится на Украине больше десяти лет и конца-краю ему не видно.
В 1940-м отец строил дорогу на Крым в городе Васильевке, что в 45 км от Запорожья. Мать там куховарила. Здесь его застала война. Отступал с Приморской армией между Пологами и Бердянском, служил писарем при штабе. Утром на построении и перекличке недоставало сотен солдат: убегали ночью домой. Отцу предлагали:
— Иван! Бежим, пока дом близко.
Но Иван не убежал, а ушел на Ростов. Под Таганрогом встретил свою родную сестру Веру Петровну. Она гнала коров на восток. Напоила брата и других солдат молоком. Ростов, как известно, несколько раз переходил из рук в руки. Отступали после Ростова на Северный Кавказ. В Чечне чуть не погиб от рук чеченцев, которые по ночам вырезали красноармейцев. Там он встретился с моим двоюродным братом по матери Петром Митрофановичем Долей (сын Анны Петровны Гасенко), 1920 года рождения. Он служил в войсках НКВД и по заданию Сталина приехал выселять Чечню в Казахстан. Командование НКВД предложило желающим жить в Чечне выбирать свободные дома и заселяться после войны. Отец так и сделал. Выбрал дом, поручил присматривать за ним и после взятия Берлина и встречи на Эльбе поехал не домой, а в Чечню. Оттуда вызвал мать, посмотреть новое место жительства. Мать взяла с собой младшего сына Ивана, чтобы легче было проехать по забитым железным дорогам, и, приехав в Чечню, забрала мужа домой. Она рассказывала, что у отца там был еще один сын — Лева. (Чечня в немецкой оккупации находилась с 1942 по 1943 год. Депортация чеченцев и ингушей произведена в 1944 году. — Авт.)
С 1945 года и до конца дней своих отец жил в Тарасовке. После смерти матери отец женился, не расписываясь, на значительно более молодой, чем он, женщине. Иван приезжал из Киева выгонять новую жену отца, я ее защищал. Перевез ее в родительский дом. Из наследства мне ничего не досталось, но я не жалею об этом. У меня без этого
Конец текста 345 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.