Начало текста 344 страницы
в живых никого из них уже нет. Сына Прокофия Аксентьевича звали Михаилом, в 1942 году жители Тарасовки избрали его старостой. Он хорошо знал Ивана Федоровича Сиваша, который тайно приезжал к моей матери из Полог, где служил в немецкой жандармерии. У него была черная форма, а мать предупреждала меня молчать об увиденном. В нашей хате Иван Федорович встречался с Михаилом Прокофьевичем.
В 1942 году я с матерью ездил тачкой за подсолнечным маслом и макухой на маслобойку, что в Ново-Федоровке, рядом с Тарасовкой, в коммуне «Авангард». Эта коммуна образовалась в 20-х годах, ее в 1928 году посещал Максим Горький. Из этой коммуны вышел мой бывший директор Басанской средней школы Рыжов (Папанка) Марк Николаевич. Мать туда пригласил Иван Федорович. В то время он проходил испытательный срок в жандармерии. Помню длинные бараки, в которых жили коммунары. Вероятно, Иван Федорович осуществлял надзор за ними. Он нагрузил в нашу тачку всего, что нам надо было.
В 1943 году Михаил Прокофьевич вместе с женой ушел с немцами, но жена умерла в дороге. Он перешел линию фронта и воевал в составе Красной Армии до конца войны. Погиб в Ростове, попав под поезд. У него два сына — Иван и Прокофий. Первый погиб на войне. Второго я нашел в 70-х годах на окраине Ростова, в частном доме, будучи там в командировке.
Родители матери и она сама — верующие, ходили в церковь. Мать и меня заставляла ходить в церковь, молиться дома, не пускала в райком комсомола за комсомольским билетом, но мне его все равно принесли.
Господа Бога до сих пор ненавижу.
Отец мой, Иван Петрович, был другим человеком. Он говорил мне:
— Пусть мать молится, а мы сядем, поедим сала. Ей грех, а нам нет. Нам надо работать, надо и кушать хорошо.
Его отец, мой дед, Петр Андреевич. Его жена, моя бабушка, Феодора Ивановна (1878—1940). Прадед Андрей Иванович. О нем больше ничего не знаю.
Образование отца — семь классов, был учителем в ликбезе. Основная профессия — укладчик булыжных мостовых. Работал по договорам с колхозами, оплата от квадратного метра. С 1922 по 1925 год служил в Красной Армии, откуда его рекомендовали учиться на фельдшера. Но Петр Андреевич не разрешил:
— Возвращайся домой. Купим трактор, будем хозяйновать!
Отец всю жизнь сожалел об этом: едва не раскулачили. Если бы не служба в Красной Армии и не смерть в ноябре 1928 года Петра Андреевича, то вряд ли признали середняком.
В 1937 году по обвинению в службе батьке Махно отца репрессировали. (Истинную причину ареста Ивана Петровича назвала его младшая сестра Вера. Собрания в Тарасовке в те годы проходили на улице: клуба
Конец текста 344 страницы
в живых никого из них уже нет. Сына Прокофия Аксентьевича звали Михаилом, в 1942 году жители Тарасовки избрали его старостой. Он хорошо знал Ивана Федоровича Сиваша, который тайно приезжал к моей матери из Полог, где служил в немецкой жандармерии. У него была черная форма, а мать предупреждала меня молчать об увиденном. В нашей хате Иван Федорович встречался с Михаилом Прокофьевичем.
В 1942 году я с матерью ездил тачкой за подсолнечным маслом и макухой на маслобойку, что в Ново-Федоровке, рядом с Тарасовкой, в коммуне «Авангард». Эта коммуна образовалась в 20-х годах, ее в 1928 году посещал Максим Горький. Из этой коммуны вышел мой бывший директор Басанской средней школы Рыжов (Папанка) Марк Николаевич. Мать туда пригласил Иван Федорович. В то время он проходил испытательный срок в жандармерии. Помню длинные бараки, в которых жили коммунары. Вероятно, Иван Федорович осуществлял надзор за ними. Он нагрузил в нашу тачку всего, что нам надо было.
В 1943 году Михаил Прокофьевич вместе с женой ушел с немцами, но жена умерла в дороге. Он перешел линию фронта и воевал в составе Красной Армии до конца войны. Погиб в Ростове, попав под поезд. У него два сына — Иван и Прокофий. Первый погиб на войне. Второго я нашел в 70-х годах на окраине Ростова, в частном доме, будучи там в командировке.
Родители матери и она сама — верующие, ходили в церковь. Мать и меня заставляла ходить в церковь, молиться дома, не пускала в райком комсомола за комсомольским билетом, но мне его все равно принесли.
Господа Бога до сих пор ненавижу.
Отец мой, Иван Петрович, был другим человеком. Он говорил мне:
— Пусть мать молится, а мы сядем, поедим сала. Ей грех, а нам нет. Нам надо работать, надо и кушать хорошо.
Его отец, мой дед, Петр Андреевич. Его жена, моя бабушка, Феодора Ивановна (1878—1940). Прадед Андрей Иванович. О нем больше ничего не знаю.
Образование отца — семь классов, был учителем в ликбезе. Основная профессия — укладчик булыжных мостовых. Работал по договорам с колхозами, оплата от квадратного метра. С 1922 по 1925 год служил в Красной Армии, откуда его рекомендовали учиться на фельдшера. Но Петр Андреевич не разрешил:
— Возвращайся домой. Купим трактор, будем хозяйновать!
Отец всю жизнь сожалел об этом: едва не раскулачили. Если бы не служба в Красной Армии и не смерть в ноябре 1928 года Петра Андреевича, то вряд ли признали середняком.
В 1937 году по обвинению в службе батьке Махно отца репрессировали. (Истинную причину ареста Ивана Петровича назвала его младшая сестра Вера. Собрания в Тарасовке в те годы проходили на улице: клуба
Конец текста 344 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.