Начало текста 337 страницы
стив четверых детей, она умерла в 1978 году. Ее отец Петр Аксентьевич Гасенко был сиротой, работал в банке кучером. Умный, спокойный, скромный юноша приглянулся хозяину банка, и он научил его банковскому делу.
Дедушка Петр проработал много лет на счетной работе, был даже членом Центральной Рады Украины, которую возглавлял профессор Грушевский. Его жена Лукерья Ивановна, урожденная Плевако, работала у помещика Гусина. У них было пять дочерей, на которых землю не давали. Когда старшая дочь Анна вышла замуж, дедушка с зятем Митрофаном Долей купили старую мельницу, долго ремонтировали ее и только наладили дело, их признали кулаками. Дедушку Петра Аксентьевича, бабушку Лукерью Ивановну и их младшую дочь Антонину вывезли в степь у села Вербовое. Ночью пошел дождь. Дедушка с дочкой залезли под телегу, а бабушка, у которой не было одной ноги, не могла подлезть под телегу, мешал деревянный протез. И она всю ночь простояла под дождем, а днем заболела воспалением легких. Их пожалели, не отправили в Вологду или Соловки, куда вывозили всех несчастных «кулаков».
Вскоре они вернулись в Тарасовку.
Дядя Ольги Петровны по материнской линии, Митрофан Щербаха, был депутатом Госдумы России. Его сын Иван Митрофанович жил в селе Ново-Петровцы Запорожской области, умер в 1999 году. Младший из троих его сыновей погиб в 1956 году в Венгрии.
Нас, детей, было четверо: я, Надя, Николай и Ваня. (По данным Пологовского ЗАГСа, было еще пятеро: Гриша (1927), Настя (1929), Прокоп (1931-1933), Петр (1937), Яков (1940). В этих именах, совсем не случайных, звучит не загадочный, а прямой, можно сказать, документальный смысл — попытка сохранить в истории имена наиболее близких, значимых родственников. С Гришей, Настей, Петром, Прокопом все понятно. А вот с Яковом полная неожиданность, как бы подтверждение причастности рода к Якову Ивановичу. — Авт.)
Долгое время с нами жила бабушка Феодора, которую мы очень любили. В страду, во время уборки урожая, мы почти не видели своей мамы. Она работала в колхозе «Революционная волна». Все колхозницы, и с ними наша мать, жили в степи, даже при луне скирдовали солому. Приходила домой наша мама только в воскресенье, чтобы проведать нас и переодеться. Помню, как я мочила керосином ее черную косу и перебирала пряди ее волос своими детскими ручонками, а потом только расчесывала: работая в поле, мать не пользовалась расческой целыми днями, и потому волосы сбивались в комок, который невозможно было расчесать, не намочив в керосине. Такая судьба была у сельских тружениц. Они были настоящими рабами, работали день и ночь, отдавали все силы колхозу, а за свой труд получали 200 граммов зерна за один трудодень. А потому жили мы бедно. Держали одну корову. Вместо молока пили сыворотку, ибо мама делала масло, сметану, творог и относила (пешком все ходили)
Конец текста 337 страницы
стив четверых детей, она умерла в 1978 году. Ее отец Петр Аксентьевич Гасенко был сиротой, работал в банке кучером. Умный, спокойный, скромный юноша приглянулся хозяину банка, и он научил его банковскому делу.
Дедушка Петр проработал много лет на счетной работе, был даже членом Центральной Рады Украины, которую возглавлял профессор Грушевский. Его жена Лукерья Ивановна, урожденная Плевако, работала у помещика Гусина. У них было пять дочерей, на которых землю не давали. Когда старшая дочь Анна вышла замуж, дедушка с зятем Митрофаном Долей купили старую мельницу, долго ремонтировали ее и только наладили дело, их признали кулаками. Дедушку Петра Аксентьевича, бабушку Лукерью Ивановну и их младшую дочь Антонину вывезли в степь у села Вербовое. Ночью пошел дождь. Дедушка с дочкой залезли под телегу, а бабушка, у которой не было одной ноги, не могла подлезть под телегу, мешал деревянный протез. И она всю ночь простояла под дождем, а днем заболела воспалением легких. Их пожалели, не отправили в Вологду или Соловки, куда вывозили всех несчастных «кулаков».
Вскоре они вернулись в Тарасовку.
Дядя Ольги Петровны по материнской линии, Митрофан Щербаха, был депутатом Госдумы России. Его сын Иван Митрофанович жил в селе Ново-Петровцы Запорожской области, умер в 1999 году. Младший из троих его сыновей погиб в 1956 году в Венгрии.
Нас, детей, было четверо: я, Надя, Николай и Ваня. (По данным Пологовского ЗАГСа, было еще пятеро: Гриша (1927), Настя (1929), Прокоп (1931-1933), Петр (1937), Яков (1940). В этих именах, совсем не случайных, звучит не загадочный, а прямой, можно сказать, документальный смысл — попытка сохранить в истории имена наиболее близких, значимых родственников. С Гришей, Настей, Петром, Прокопом все понятно. А вот с Яковом полная неожиданность, как бы подтверждение причастности рода к Якову Ивановичу. — Авт.)
Долгое время с нами жила бабушка Феодора, которую мы очень любили. В страду, во время уборки урожая, мы почти не видели своей мамы. Она работала в колхозе «Революционная волна». Все колхозницы, и с ними наша мать, жили в степи, даже при луне скирдовали солому. Приходила домой наша мама только в воскресенье, чтобы проведать нас и переодеться. Помню, как я мочила керосином ее черную косу и перебирала пряди ее волос своими детскими ручонками, а потом только расчесывала: работая в поле, мать не пользовалась расческой целыми днями, и потому волосы сбивались в комок, который невозможно было расчесать, не намочив в керосине. Такая судьба была у сельских тружениц. Они были настоящими рабами, работали день и ночь, отдавали все силы колхозу, а за свой труд получали 200 граммов зерна за один трудодень. А потому жили мы бедно. Держали одну корову. Вместо молока пили сыворотку, ибо мама делала масло, сметану, творог и относила (пешком все ходили)
Конец текста 337 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.