Начало текста 306 страницы
его деда, Петра Андреевича, а не Андрея Ивановича, нашего прадеда. Но для столь жестокого наказания нужен был веский повод, а он в его версии не обозначен. Вероятно, отец Николая, рассказывая сыну о своем, без преувеличения, подвиге, употреблял слово «дед» и имел в виду своего деда Андрея Ивановича, то есть нашего общего прадеда.
Кстати, Григорий Федорович, рассказавший мне историю с вышвырнутым махновцем, не стал ее детализировать, вероятно, из педагогических соображений. Он сказал:
— Махновец вернулся с друзьями, и они наказали деда.
С другой стороны, жена Ивана Петровича — Ольга Петровна — поведала младшему сыну Ивану:
— Я видела Махно. Его очень большая армия проходила однажды Тарасовку. Солдаты этой армии были одеты кто во что горазд, но местных жителей они не трогали. Насильно ничего не забирали и никого не принуждали идти в махновцы. И это сказки, что Махно — бандит.
Столь противоречивые оценки существуют не только из-за неоднозначного поведения самого вождя анархистов, но и потому, что существовали другие бандгруппы, выдававшие себя за махновцев.
Несмотря на огромную занятость хозяйственными делами, Петр, Федор и Ольга в воскресные дни, кроме всего прочего, пели в местном церковном хоре. Фотография этого хора, сделанная в 1912 году, то есть до начала Первой мировой войны, сохранилась. На ней присутствуют и те, кто был позже мобилизован на фронт. Дату появления фотографии определяет возраст Данилки Сиваша, родившегося в 1898 году. На фото ему (сидит крайним справа) явно меньше 14 лет. Поэтому фотография появилась примерно в 1910 году. По словам Ольги Петровны Гасенко (Сиваш), по настоянию ее отца, Петра Аксентьевича, местный фотограф Каминский запечатлел церковный хор Тарасовки в 1912 году.
И. Садовой, директору Пологовского краеведческого музея, удалось найти в Тарасовке родственников фотографа Дениса Ивановича Каминского (1895—1947). Денис Иванович работал часовым мастером и фотографом одновременно. Не имея школьного образования (в школу не ходил), знал три иностранных языка. Вел переписку с Швейцарией (запчасти к часам), США, Германией. Изготавливал ювелирные изделия из золота, принимал заказы как столяр, жестянщик, плотник. Его фотографии отличались высоким качеством. Жена Дениса Ивановича — Мелания Андреевна, урожденная Квилинг, 22 июня 1941 года, находясь во дворе собственного дома, пела песню. Проходившая мимо соседка спросила: «Мелания, чего ты поешь, ведь война началась?» В ответ услышала: «Если Сталин и Гитлер что-то не поделили, то при чем здесь я?» На другой день ее арестовали и увезли. По сей день никто не знает ее судьбы. У Дениса Ивановича и Мелании Андреевны пять сыновей: Вячеслав, Анатолий, Евгений, Виктор, Валентин. В живых — никого. Остались внуки.
Конец текста 306 страницы
его деда, Петра Андреевича, а не Андрея Ивановича, нашего прадеда. Но для столь жестокого наказания нужен был веский повод, а он в его версии не обозначен. Вероятно, отец Николая, рассказывая сыну о своем, без преувеличения, подвиге, употреблял слово «дед» и имел в виду своего деда Андрея Ивановича, то есть нашего общего прадеда.
Кстати, Григорий Федорович, рассказавший мне историю с вышвырнутым махновцем, не стал ее детализировать, вероятно, из педагогических соображений. Он сказал:
— Махновец вернулся с друзьями, и они наказали деда.
С другой стороны, жена Ивана Петровича — Ольга Петровна — поведала младшему сыну Ивану:
— Я видела Махно. Его очень большая армия проходила однажды Тарасовку. Солдаты этой армии были одеты кто во что горазд, но местных жителей они не трогали. Насильно ничего не забирали и никого не принуждали идти в махновцы. И это сказки, что Махно — бандит.
Столь противоречивые оценки существуют не только из-за неоднозначного поведения самого вождя анархистов, но и потому, что существовали другие бандгруппы, выдававшие себя за махновцев.
Несмотря на огромную занятость хозяйственными делами, Петр, Федор и Ольга в воскресные дни, кроме всего прочего, пели в местном церковном хоре. Фотография этого хора, сделанная в 1912 году, то есть до начала Первой мировой войны, сохранилась. На ней присутствуют и те, кто был позже мобилизован на фронт. Дату появления фотографии определяет возраст Данилки Сиваша, родившегося в 1898 году. На фото ему (сидит крайним справа) явно меньше 14 лет. Поэтому фотография появилась примерно в 1910 году. По словам Ольги Петровны Гасенко (Сиваш), по настоянию ее отца, Петра Аксентьевича, местный фотограф Каминский запечатлел церковный хор Тарасовки в 1912 году.
И. Садовой, директору Пологовского краеведческого музея, удалось найти в Тарасовке родственников фотографа Дениса Ивановича Каминского (1895—1947). Денис Иванович работал часовым мастером и фотографом одновременно. Не имея школьного образования (в школу не ходил), знал три иностранных языка. Вел переписку с Швейцарией (запчасти к часам), США, Германией. Изготавливал ювелирные изделия из золота, принимал заказы как столяр, жестянщик, плотник. Его фотографии отличались высоким качеством. Жена Дениса Ивановича — Мелания Андреевна, урожденная Квилинг, 22 июня 1941 года, находясь во дворе собственного дома, пела песню. Проходившая мимо соседка спросила: «Мелания, чего ты поешь, ведь война началась?» В ответ услышала: «Если Сталин и Гитлер что-то не поделили, то при чем здесь я?» На другой день ее арестовали и увезли. По сей день никто не знает ее судьбы. У Дениса Ивановича и Мелании Андреевны пять сыновей: Вячеслав, Анатолий, Евгений, Виктор, Валентин. В живых — никого. Остались внуки.
Конец текста 306 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.