Начало текста 305 страницы
кроватей, диванов компенсировалось печной лежанкой и «пилом» — разновидностью полатей или деревянной софы, располагавшимся между лежанкой и стеной. На пиле у Андрея Ивановича обитали внуки, под пилом находилась домашняя утварь. Образцы домашней утвари тех лет воспроизвел в своих картинах местный художник Николай Андреевич Лемешко (1952—1984), житель села Вербовое, член Союза художников СССР (см. № 31 цветн. вкладки). Вербовое недалеко от Тарасовки.
Крестьянская работа во все времена тяжела, а без средств механизации — вдвойне, втройне. Хрестоматийно простое скашивание хлебов вручную требует от косцов не столько силы, сколько колоссальной выносливости и аккуратности. Испробовав эту работу в молодые годы и будучи не хилым в физической подготовке, невольно поражаюсь той рабоче-крестьянской закалке, которой обладали наши предки (см. № 32 цветн. вкладки).
Скошенный хлебный массив женщины увязывали в снопы, а подростки ставили в «суслоны», чтобы снопы сохли, не боялись дождя и дозревали. Затем их перевозили в крытое помещение — овин или ригу. Такая технология уборки практически исключает потери зерна, чего нельзя сказать о комбайновой уборке, особенно отечественными комбайнами.
Дети, внуки и снохи Андрея Ивановича занимались не только земледелием. Они пасли летом скот, ухаживали за ним зимой, доили коров, перерабатывали молоко и продавали продукты переработки, работали в саду, на мельнице и пасеке, шили одежду, дубили овчины, вышивали или учились это делать. Вышивание и приготовление пряжи не считалось чисто женским делом. В их дом, как в магазин, постоянно заходили люди просить чего-нибудь, в том числе совета и денег. А магазин у Андрея Ивановича, оказывается, был. В нем кроме конфет, о чем не раз говорили внуки, продавались швейные машины «Singer».
В редкие минуты отдыха, приходившиеся на праздничные по церковному календарю дни, дед Андрей обожал хватать во дворе дома кого-нибудь из внуков и швырять до самого гребня высокой камышовой крыши. Глядя на скатывающегося вниз, перепуганного вусмерть малыша, протягивал ему навстречу руки и хохотал.
— Ты что, сдурел на старости лет? — возмущалась его жена. Но привычек своих дед не менял и жену не слушал.
В 1920 или 1921 году в конюшню Андрея Ивановича зашел махновец и потребовал отдать последнюю лошадь. Никакие уговоры не помогли. Разъяренный Андрей Иванович схватил тщедушного махновца за шиворот и вышвырнул из конюшни. Оскорбленный анархист убежал со двора и вскоре вернулся с подмогой. Угрожая саблями, они соорудили во дворе виселицу и повесили на ней строптивого богатыря.
Кто-то из старших внуков, скорее всего Иван Петрович, наблюдал за казнью и, как только махновцы стали уходить, он выпрыгнул в окно и позвал на помощь взрослых. Н.И. Сиваш считает, что махновцы вешали
Конец текста 305 страницы
кроватей, диванов компенсировалось печной лежанкой и «пилом» — разновидностью полатей или деревянной софы, располагавшимся между лежанкой и стеной. На пиле у Андрея Ивановича обитали внуки, под пилом находилась домашняя утварь. Образцы домашней утвари тех лет воспроизвел в своих картинах местный художник Николай Андреевич Лемешко (1952—1984), житель села Вербовое, член Союза художников СССР (см. № 31 цветн. вкладки). Вербовое недалеко от Тарасовки.
Крестьянская работа во все времена тяжела, а без средств механизации — вдвойне, втройне. Хрестоматийно простое скашивание хлебов вручную требует от косцов не столько силы, сколько колоссальной выносливости и аккуратности. Испробовав эту работу в молодые годы и будучи не хилым в физической подготовке, невольно поражаюсь той рабоче-крестьянской закалке, которой обладали наши предки (см. № 32 цветн. вкладки).
Скошенный хлебный массив женщины увязывали в снопы, а подростки ставили в «суслоны», чтобы снопы сохли, не боялись дождя и дозревали. Затем их перевозили в крытое помещение — овин или ригу. Такая технология уборки практически исключает потери зерна, чего нельзя сказать о комбайновой уборке, особенно отечественными комбайнами.
Дети, внуки и снохи Андрея Ивановича занимались не только земледелием. Они пасли летом скот, ухаживали за ним зимой, доили коров, перерабатывали молоко и продавали продукты переработки, работали в саду, на мельнице и пасеке, шили одежду, дубили овчины, вышивали или учились это делать. Вышивание и приготовление пряжи не считалось чисто женским делом. В их дом, как в магазин, постоянно заходили люди просить чего-нибудь, в том числе совета и денег. А магазин у Андрея Ивановича, оказывается, был. В нем кроме конфет, о чем не раз говорили внуки, продавались швейные машины «Singer».
В редкие минуты отдыха, приходившиеся на праздничные по церковному календарю дни, дед Андрей обожал хватать во дворе дома кого-нибудь из внуков и швырять до самого гребня высокой камышовой крыши. Глядя на скатывающегося вниз, перепуганного вусмерть малыша, протягивал ему навстречу руки и хохотал.
— Ты что, сдурел на старости лет? — возмущалась его жена. Но привычек своих дед не менял и жену не слушал.
В 1920 или 1921 году в конюшню Андрея Ивановича зашел махновец и потребовал отдать последнюю лошадь. Никакие уговоры не помогли. Разъяренный Андрей Иванович схватил тщедушного махновца за шиворот и вышвырнул из конюшни. Оскорбленный анархист убежал со двора и вскоре вернулся с подмогой. Угрожая саблями, они соорудили во дворе виселицу и повесили на ней строптивого богатыря.
Кто-то из старших внуков, скорее всего Иван Петрович, наблюдал за казнью и, как только махновцы стали уходить, он выпрыгнул в окно и позвал на помощь взрослых. Н.И. Сиваш считает, что махновцы вешали
Конец текста 305 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.