Начало текста 195 страницы
— Пиши, что ни попало, ври, сколько душе угодно. Кто тебя станет проверять?
Если бы я свой журнал готовил для печати, то, чего доброго, пожалуй, и искусил бы лукавый враг истины...».
Значит, для Шевченко «изливание души» удобней было делать на «чужом» языке, чем на родном. И тут же многозначительный реверанс А.П. Кулишу: «В особенности благодарен я Кулишу за «Записки о Южной Руси». Я эту книгу скоро наизусть читать буду. Она мне так живо, так волшебно живо напомнила мою прекрасную бедную Украину, что я как будто с живыми беседую с ее слепыми лирниками и кобзарями».
А спустя месяц, 14 июля 1857 года, великий поэт в роли прозаика дает оригинальное сопоставление северной русской деревни и деревни малороссийской:
«...В великороссийском человеке есть врожденная антипатия к зелени, к этой живой, блестящей ризе улыбаюшейся матери-природы. Великороссийская деревня — это, как выразился Гоголь, — наваленные кучи серых бревен, с черными отверстиями вместо окон, вечная грязь, вечная зима! Нигде прутика зеленого не увидишь, а по сторонам непроходимые леса зеленеют. А деревня, как будто нарочно, вырубилась на большую дорогу из-под тени этого непроходимого сада, растянулась в два ряда около большой дороги, выстроила постоялые дворы, а на отлете часовню и кабачок, и ей ничего больше не нужно. Непонятная антипатия к прелестям природы.
В Малороссии совсем не то. Там деревня и даже город укрыли свои белые, приветливые хаты в тени черешневых и вишневых садов. Там бедный, неулыбающийся мужик окутал себя великолепною вечно улыбающеюся природою и поет свою унылую, задушевную песню в надежде на лучшее существование».
Возможно, выходцы из полтавской Тарасовки решили возродить название своего села и приплели к нему для весомости знаменитого поэта. Насколько известно, Тарас Григорьевич в этих краях не бывал, а известных поэтов, его последователей, в селе также не встречалось, если не считать лауреата Нобелевской премии Б. Пастернака, причастного к хутору Конские Воды, который со временем стал частью села Инженерное.
Впрочем, Советы страдали синдромом переименований и разрушения, пытаясь таким образом увековечить свои деяния. В одной только Москве профессиональный сапожник А.И. Микоян уничтожил 500 храмов. Хотел снести и храм Василия Блаженного, мешавший, по его мнению, парадам на Красной площади. И только беспримерная стойкость настоящих интеллигентов спасла архитектурный шедевр от уничтожения.
С началом войны 388 жителей Тарасовки ушли на фронт, 217 из них погибли. Среди погибших жителей Пологовского района немало воинов с фамилией Сиваш. Но это тема отдельного разговора.
Конец текста 195 страницы
— Пиши, что ни попало, ври, сколько душе угодно. Кто тебя станет проверять?
Если бы я свой журнал готовил для печати, то, чего доброго, пожалуй, и искусил бы лукавый враг истины...».
Значит, для Шевченко «изливание души» удобней было делать на «чужом» языке, чем на родном. И тут же многозначительный реверанс А.П. Кулишу: «В особенности благодарен я Кулишу за «Записки о Южной Руси». Я эту книгу скоро наизусть читать буду. Она мне так живо, так волшебно живо напомнила мою прекрасную бедную Украину, что я как будто с живыми беседую с ее слепыми лирниками и кобзарями».
А спустя месяц, 14 июля 1857 года, великий поэт в роли прозаика дает оригинальное сопоставление северной русской деревни и деревни малороссийской:
«...В великороссийском человеке есть врожденная антипатия к зелени, к этой живой, блестящей ризе улыбаюшейся матери-природы. Великороссийская деревня — это, как выразился Гоголь, — наваленные кучи серых бревен, с черными отверстиями вместо окон, вечная грязь, вечная зима! Нигде прутика зеленого не увидишь, а по сторонам непроходимые леса зеленеют. А деревня, как будто нарочно, вырубилась на большую дорогу из-под тени этого непроходимого сада, растянулась в два ряда около большой дороги, выстроила постоялые дворы, а на отлете часовню и кабачок, и ей ничего больше не нужно. Непонятная антипатия к прелестям природы.
В Малороссии совсем не то. Там деревня и даже город укрыли свои белые, приветливые хаты в тени черешневых и вишневых садов. Там бедный, неулыбающийся мужик окутал себя великолепною вечно улыбающеюся природою и поет свою унылую, задушевную песню в надежде на лучшее существование».
Возможно, выходцы из полтавской Тарасовки решили возродить название своего села и приплели к нему для весомости знаменитого поэта. Насколько известно, Тарас Григорьевич в этих краях не бывал, а известных поэтов, его последователей, в селе также не встречалось, если не считать лауреата Нобелевской премии Б. Пастернака, причастного к хутору Конские Воды, который со временем стал частью села Инженерное.
Впрочем, Советы страдали синдромом переименований и разрушения, пытаясь таким образом увековечить свои деяния. В одной только Москве профессиональный сапожник А.И. Микоян уничтожил 500 храмов. Хотел снести и храм Василия Блаженного, мешавший, по его мнению, парадам на Красной площади. И только беспримерная стойкость настоящих интеллигентов спасла архитектурный шедевр от уничтожения.
С началом войны 388 жителей Тарасовки ушли на фронт, 217 из них погибли. Среди погибших жителей Пологовского района немало воинов с фамилией Сиваш. Но это тема отдельного разговора.
Конец текста 195 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.