Начало текста 165 страницы
в правах, каждый мог сделаться выборным атаманом или есаулом, если заслуживал этого, по сдаче же должности снова становился рядовым казаком. Когда Москва, привыкшая к различию общественных разрядов, потребовала в 1638 году, чтобы донцы прислали к царю «лучших атаманов и казаков», то казаки ответили царскому послу: «Лутчих де людей на Дону нет, все они меж себя ровны».
Однако во второй половине XVII века это старое общественное равенство на Дону стало нарушаться. Не все жители Дона принадлежали к казачьему обществу. Некоторые новопришлые люди работали на Дону в качестве «бурлаков», или «работных людей»; был еще и немногочисленный разряд вовсе бесправных людей — рабов; это были пленники и пленницы («ясырь»), которых казаки держали для домашних услуг и работ.
Наконец, и в среде самого казачества в течение второй половины XVII века происходит общественное расслоение. Старые донские казаки (и в особенности их старшины) становятся оседлыми, «домовитыми», заводят многочисленные табуны коней и стада скота и пользуются трудом пленных и «бурлаков». «Новоприходцы», бежавшие на Дон от государственного «тягла» или крепостной неволи, находят здесь убежище (ибо «с Дону выдачи нет»), но не сливаются вполне со старыми домовитыми казаками, образуя массу неимущего «голутвенного» казачества, или «голытьбы», населявшей главным образом «верховые» городки, то есть расположенные по верховьям Дона.
Сношения войска Донского «низового» с Москвой в XVII веке становятся постоянными и регулярными. Войско посылает в Москву свои станицы, а Москва регулярно посылает казакам жалованье: деньги, хлеб, вино, сукно, холст (на паруса), железо, смолу, наконец, боевые припасы — порох, свинец, пушечные ядра. Московское жалованье хлебом и боевыми припасами имело весьма важное значение в жизни Дона; до конца XVII века на Дону не было своего хлебопашества, и оно было прямо запрещено войсковыми постановлениями в тех видах, чтобы казаки не омужичились и «дабы воинским промыслам помешки не было». Относительно боевых припасов Войско писало царю Михаилу перед походом на Азов (1636 год); «...а свинцу, государь, и зелья (пороху) и ядер железных пушечных не стало у нас, холопей твоих, а делать, государь, ядра у нас на Дону некому и не в чем, железа, государь, нет... а взять негде, окромя твоей государской милости».
Служа московским государям («с воды да с травы», как выражались казаки), донцы не хотят приносить московскому царю верноподданнической присяги, которая связывала бы их свободу. В 1632 году они решительно отказываются исполнить требование московского посла о принесении
Конец текста 165 страницы
в правах, каждый мог сделаться выборным атаманом или есаулом, если заслуживал этого, по сдаче же должности снова становился рядовым казаком. Когда Москва, привыкшая к различию общественных разрядов, потребовала в 1638 году, чтобы донцы прислали к царю «лучших атаманов и казаков», то казаки ответили царскому послу: «Лутчих де людей на Дону нет, все они меж себя ровны».
Однако во второй половине XVII века это старое общественное равенство на Дону стало нарушаться. Не все жители Дона принадлежали к казачьему обществу. Некоторые новопришлые люди работали на Дону в качестве «бурлаков», или «работных людей»; был еще и немногочисленный разряд вовсе бесправных людей — рабов; это были пленники и пленницы («ясырь»), которых казаки держали для домашних услуг и работ.
Наконец, и в среде самого казачества в течение второй половины XVII века происходит общественное расслоение. Старые донские казаки (и в особенности их старшины) становятся оседлыми, «домовитыми», заводят многочисленные табуны коней и стада скота и пользуются трудом пленных и «бурлаков». «Новоприходцы», бежавшие на Дон от государственного «тягла» или крепостной неволи, находят здесь убежище (ибо «с Дону выдачи нет»), но не сливаются вполне со старыми домовитыми казаками, образуя массу неимущего «голутвенного» казачества, или «голытьбы», населявшей главным образом «верховые» городки, то есть расположенные по верховьям Дона.
Сношения войска Донского «низового» с Москвой в XVII веке становятся постоянными и регулярными. Войско посылает в Москву свои станицы, а Москва регулярно посылает казакам жалованье: деньги, хлеб, вино, сукно, холст (на паруса), железо, смолу, наконец, боевые припасы — порох, свинец, пушечные ядра. Московское жалованье хлебом и боевыми припасами имело весьма важное значение в жизни Дона; до конца XVII века на Дону не было своего хлебопашества, и оно было прямо запрещено войсковыми постановлениями в тех видах, чтобы казаки не омужичились и «дабы воинским промыслам помешки не было». Относительно боевых припасов Войско писало царю Михаилу перед походом на Азов (1636 год); «...а свинцу, государь, и зелья (пороху) и ядер железных пушечных не стало у нас, холопей твоих, а делать, государь, ядра у нас на Дону некому и не в чем, железа, государь, нет... а взять негде, окромя твоей государской милости».
Служа московским государям («с воды да с травы», как выражались казаки), донцы не хотят приносить московскому царю верноподданнической присяги, которая связывала бы их свободу. В 1632 году они решительно отказываются исполнить требование московского посла о принесении
Конец текста 165 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.