Начало текста 157 страницы
ки, которые были в состоянии обзавестись собственным хозяйством. В итоге лучшие земли, пастбища, места для рыбной и звериной ловли, для постройки мельниц и прочего присваивали себе старшины. Так же самовластно старшина распоряжалась запорожскими лесами, а их было немало, особенно в Кальмиусской паланке. Старшина, злоупотребляя своей властью, стремилась не отчитываться перед войсковой радой. Она бесконтрольно превращала в свою собственность большую часть всех финансовых поступлений в виде налогов и поборов.
А налоги и поборы взимались «с казаков и посполитых, с войсковых зимовников, с товаров, привозимых или провозимых, с промыслов, с речных перевозов, за пользование войсковыми лодками и паромами, с прошений, подаваемых в войсковые учреждения, за конвоирование в пути и т. д». Старшина прикарманивала большую часть денежного жалованья, которое ежегодно отпускалось войску правительством. При этом старшина забирала себе и львиную часть хлебного жалованья. В итоге при раздаче хлеба неизменно оказывалось, что в куренях его не хватало «и на полгода... на саламаху, а хлеба (печеного) на один месяц».
Рядовые казаки в мирное время также не были монолитом. Они делились на зажиточных, на тех, кто работал «по найму», и на тех, кто работал «без найму». Служить «без найму» означало «безденежно», то есть без денежной зарплаты. Интересные детали из жизни серомахи (бедняка) сообщил, в частности, на допросе 26 июня 1770 года казак Петр Мовчан. Прибыв в 1757 году в Новую Сечь и пожив некоторое время в курене, он отправился в поисках лучшей доли на заработки в зимовники. Работал он «в зимовниках (поочередно,) при казаках Д. Плохом, Н. Ковале, Г. Синиченко, Н. Безверхом безденежно за самую только харчь». Правда, работали «без найму», в первую очередь, несовершеннолетние, старики, инвалиды, беглые крестьяне или пауперы типа П.Мовчана, а их было немало.
Жизнь казаков в самой Сечи, в куренях, в единственной постоянной боевой части Запорожского Войска, далека была от тех идиллических картин, которые рисовали, например, Д.Эварницкий, Н.Рожков, М.Грушевский. В записках Одесского общества истории и древностей эта жизнь выглядит совсем не вольготной. Курени представляли собой низкие, темные и холодные бревенчатые продолговатые здания, крытые камышом и обмазанные глиной, своего рода казармы. Внутренняя обстановка их крайне убога. Посредине стоял длинный некрашеный стол с узкими скамьями по сторонам; вдоль стен тянулся дощатый, ничем не покрытый помост, на котором спало вповалку до «полчварта ста» и более человек. В куренях казакам подавали пищу всего один раз в день, при этом крайне скудную. Повседневной пищей была саламаха. Она варилась «из муки ржаной с водою густо... на квасу или рыбной ухе». Казаки, которые хотели иметь к столу рыбу или мясо, должны были покупать их на собственные деньги. Печеного обыкновенного хлеба в куренях не было. Пищу подавал на стол
Конец текста 157 страницы
ки, которые были в состоянии обзавестись собственным хозяйством. В итоге лучшие земли, пастбища, места для рыбной и звериной ловли, для постройки мельниц и прочего присваивали себе старшины. Так же самовластно старшина распоряжалась запорожскими лесами, а их было немало, особенно в Кальмиусской паланке. Старшина, злоупотребляя своей властью, стремилась не отчитываться перед войсковой радой. Она бесконтрольно превращала в свою собственность большую часть всех финансовых поступлений в виде налогов и поборов.
А налоги и поборы взимались «с казаков и посполитых, с войсковых зимовников, с товаров, привозимых или провозимых, с промыслов, с речных перевозов, за пользование войсковыми лодками и паромами, с прошений, подаваемых в войсковые учреждения, за конвоирование в пути и т. д». Старшина прикарманивала большую часть денежного жалованья, которое ежегодно отпускалось войску правительством. При этом старшина забирала себе и львиную часть хлебного жалованья. В итоге при раздаче хлеба неизменно оказывалось, что в куренях его не хватало «и на полгода... на саламаху, а хлеба (печеного) на один месяц».
Рядовые казаки в мирное время также не были монолитом. Они делились на зажиточных, на тех, кто работал «по найму», и на тех, кто работал «без найму». Служить «без найму» означало «безденежно», то есть без денежной зарплаты. Интересные детали из жизни серомахи (бедняка) сообщил, в частности, на допросе 26 июня 1770 года казак Петр Мовчан. Прибыв в 1757 году в Новую Сечь и пожив некоторое время в курене, он отправился в поисках лучшей доли на заработки в зимовники. Работал он «в зимовниках (поочередно,) при казаках Д. Плохом, Н. Ковале, Г. Синиченко, Н. Безверхом безденежно за самую только харчь». Правда, работали «без найму», в первую очередь, несовершеннолетние, старики, инвалиды, беглые крестьяне или пауперы типа П.Мовчана, а их было немало.
Жизнь казаков в самой Сечи, в куренях, в единственной постоянной боевой части Запорожского Войска, далека была от тех идиллических картин, которые рисовали, например, Д.Эварницкий, Н.Рожков, М.Грушевский. В записках Одесского общества истории и древностей эта жизнь выглядит совсем не вольготной. Курени представляли собой низкие, темные и холодные бревенчатые продолговатые здания, крытые камышом и обмазанные глиной, своего рода казармы. Внутренняя обстановка их крайне убога. Посредине стоял длинный некрашеный стол с узкими скамьями по сторонам; вдоль стен тянулся дощатый, ничем не покрытый помост, на котором спало вповалку до «полчварта ста» и более человек. В куренях казакам подавали пищу всего один раз в день, при этом крайне скудную. Повседневной пищей была саламаха. Она варилась «из муки ржаной с водою густо... на квасу или рыбной ухе». Казаки, которые хотели иметь к столу рыбу или мясо, должны были покупать их на собственные деньги. Печеного обыкновенного хлеба в куренях не было. Пищу подавал на стол
Конец текста 157 страницы
Сайт посвящен 100-летию со дня рождения моего отца Сиваша Григория Федоровича, который родился 27 сентября 1908 года по старому стилю в с. Петропавловке, Бердянского уезда, Таврической губернии; в настоящее время с. Тарасовка, Пологовского района, Запорожской области в России и всем, кто его знал, со словами благодарности.